Фольклор Дергачевщины

Продолжая тему фольклора Дергачевщины, следует отметить еще одно верование местных жителей. Так жители Дергачей еще в конце XIX в. верили в посмертную деятельность злых людей, оставление могил для ночных посещений жилищ и нападения на живых людей, преимущественно на детей с целью высасывания из них крови, пожирания или умерщвления их. К сожалению, каких либо историй, легенд или мифов к нам не дошло, большинство из них исчезли в середине XX в. Но благодаря Харьковскому этнографу Пётру Васильевичу Иванову, до нас дошли собранные им истории из других районов Харьковской области, которые были идентичны тем, что рассказывались в Дергачах.

Одна из историй записана в Купянске в 1890 г.. В тексте сохранен живой, разговорный язык конца XIX века.

Расположились чумаки ночевать около кладбища и стали варить кашу. Когда каша была готова и чумаки "усілись вечерять, мимо них пробіжав от кладбища к кабаку какой-то человек и тотчас у них каша оказалась с кровью. Что за чудо? Смотрять, возвращается тот человек из кабака назад, подошол к ним, поздоровался. Они приглашаюсь его вечерять и разсказали, что у них случилось с кашей. Я знаю, сказал он им и сел в круг. Смотрят, каша как каша-крови нет; стали есть ее. Когда поели кашу, этот человк начали приглашать чумаков к себе в гости. Чумаки, зная, что он был в кабаке, подумали, что он хочет дома угостить их водкой, согласились и пошли с ним. Доходять до могилы, в ней дыра, а тот человек как схватит одного из них за полу и тащить за собою в нору, чумак за нож да и отрізал собі полу. Тогда чумаки бегом пустились в деревню и разсказали там все, что с ними случилось. Собрались крестьяне, пошли на кладбище к могилі упыря, откопали гроб, увиділи, что мертвець лежитъ лицом вниз. Тогда взяли осиновый кол и вбили ему в спину, потом яму снова засыпали землею и землю разровняли” (Г. Купянск).

И вторая история из с. Тарасовка

Дуже ладно, по любові жив чоловик с жіною, и жилы воны так рок, а може й два. Після того він йшов на зарабітки на Дон і не хотілось ему ідты та батько послав. Жінка затоскувала: ні пье, ні йість, робыты не може, так Михайло перед очами и стоіть. Раз в ночі явывсь до ней Михайло, ну живый — живісінькый, став іі уговарювать, шоб не тоскувала: „не тужы, не плачь, я до тебе всяку ничь прыходытыму, грошы, гостыньці носытыму, тильки батькові не кажы про мене, шо я хожу, и нікому не кажы, шо мы бачимся!" Повисиліла баба, мовчить, нікому нічого не каже, тілько стала жовта та суха, страшна, як мертвець з гроба, и мочи у ней не стало. Поняла тоді вона, шо то за Мыхайло до ней ходе, та вже нічого не поробе. Стала казать батькові, пішлы до церквы, служилы молебень, святылы надъ нею воду — нічого не поробляетця. Так скоро вона и вмерла, настоящого Мыхайлу не дождалась